* * *
Не пахнут улицы хлебами
И булок аромат простыл,
И над блокадными губами
Висят голодные кресты.
А губы стонут: хлеба крошку! –
Все девятьсот ночей и дней.
И дети, нет, не понарошку
Еду рисуют на стене.
А в школьных нынешних столовых
Бросают на пол дети хлеб,
Не помня слабых и голодных,
Людей, забывших о тепле.
Тех, кто отчаянно сражался,
Оберегая Ленинград.
Беспамятства чумное жало
Страшнее смерти во сто крат.
И пульс не слышат метронома,
Звучащий как великий гимн,
Тем, кто погиб в воронке дома,
Кто свой паёк отдал другим.
Победа. Прорвана Блокада.
Но плачут в небе журавли
За не вернувшихся когда-то,
За хлеб, не поднятый с земли.
Марианна Соломко
Не пахнут улицы хлебами
И булок аромат простыл,
И над блокадными губами
Висят голодные кресты.
А губы стонут: хлеба крошку! –
Все девятьсот ночей и дней.
И дети, нет, не понарошку
Еду рисуют на стене.
А в школьных нынешних столовых
Бросают на пол дети хлеб,
Не помня слабых и голодных,
Людей, забывших о тепле.
Тех, кто отчаянно сражался,
Оберегая Ленинград.
Беспамятства чумное жало
Страшнее смерти во сто крат.
И пульс не слышат метронома,
Звучащий как великий гимн,
Тем, кто погиб в воронке дома,
Кто свой паёк отдал другим.
Победа. Прорвана Блокада.
Но плачут в небе журавли
За не вернувшихся когда-то,
За хлеб, не поднятый с земли.
Марианна Соломко