В 1941 году мне было 29 лет. Я жила с младшей сестрой Машей на углу улицы Чайковского и Фонтанки. Работала бухгалтером в "Рыбпотребсоюзе", небольшой красивый флигель располагался рядом с собором Спас на крови.
С началом войны сестру, как студентку 2 Медицинского института, призвали на фронт хирургом. Я осталась одна. Меня мобилизовали, чтобы рыть окопы и траншеи в районе Колпино. А к началу блокады и бомбёжек меня включили в группу МПВО, и мне приходилось дежурить на крыше нашего большого дома и тушить фугаски. Я продолжала работать и получала рабочий паёк. Но к зиме силы стали уходить. Никаких запасов не было. Дома в печке сгорела большая библиотека. Я начала варить столярный клей и кожу. Все ценные вещи мы с Машей, когда она приезжала в увольнение, выменяли на рынке на еду. Однажды мы купили на рынке котлетки, так хотелось мяса. У них была странная форма с загнутыми уголками. Позже, от соседей мы узнали, что это котлеты из человеческого мяса.
Началась зима. Я стала опухать от голода. Ноги не слушались, на работу ходить уже не могла и попала в больницу. Меня снова спасла сестра. Она нашла меня в ужасном состоянии и раздобыла маленькую бутылочку масла, ухаживала за мной. Так, по капле, я стала восстанавливаться.
Весной 1942 года с последним эшелоном Маша отправила меня в эвакуацию в город Тюмень к родственникам.
В 1944 году я, окрепшая, вернулась в Ленинград и стала работать в новом музее - Музее Обороны Ленинграда.
Фото 01.10.1944 г. Ленинград
Началась зима. Я стала опухать от голода. Ноги не слушались, на работу ходить уже не могла и попала в больницу. Меня снова спасла сестра. Она нашла меня в ужасном состоянии и раздобыла маленькую бутылочку масла, ухаживала за мной. Так, по капле, я стала восстанавливаться.
Весной 1942 года с последним эшелоном Маша отправила меня в эвакуацию в город Тюмень к родственникам.
В 1944 году я, окрепшая, вернулась в Ленинград и стала работать в новом музее - Музее Обороны Ленинграда.
Фото 01.10.1944 г. Ленинград